• Главная
• Львов

Множество историй счастливой и несчастной любви знает наш царственный город, седой и мудрый. Они навеки запечатлены в скрижалях его истории, в глубинной памяти его улиц и дворцов, они передаются из уст в уста его потомками и вызывают восторг и удивление у современников. Но, к сожалению, любовь бывает не только счастливой, но и трагической. О самых невероятных историях любви, которые случились в нашем городе, рассказывает сегодня читателям «КП» известный львовский писатель, публицист и львововед, автор книг «Львов превыше всего», «Любовь и смерть», лауреат национальной премии «Телетриумф» за цикл телевизионных передач «Легенды старого Львова» Илько Лемко.

Благодаря ему мы смахнем историческую пыль с древних рукописей и услышим истории об обитателях Львова и их любовных страстях, которые поколения галичан пронесли сквозь века.

 Сожженная любовь

Неимоверную по своему трагизму историю помнят львовские камни.

- У этой истории, - говорит писатель, - вряд ли есть аналоги в мировой классической литературе.

В 1518 году, в соответствии с приговором львовских судей, сожгли живьем армянина Ивашко и польку Софью только за то, что они любили друг друга, но принадлежали к разным религиозным конфессиям. Ивашко был армянской, григорианской веры, а София – католической. Тогдашние законы приравнивали межконфессионные половые отношения, то есть отношения людей разных вероисповеданий, к таким страшным грехам, как зоофилия либо некрофилия. Львовский суд даже не принял во внимание тот факт, что армянин был уже несколько лет вдовцом, а полька – не замужем.

Осужденных на смерть любовников, связанных спиной к спине, скованных одной железной цепью, вывезли в длинных одеждах, облитых смолой, за город (в городе тогда казнили людей только благородного чина и звания).

Идя к месту казни, а вероятнее всего, она состоялась на Горе Страт, вблизи нынешнего Краковского рынка, несчастные держали в руках незажженные факелы. Перед тем, как «грешники» взошли на предварительно подготовленную кучу дров, факелы зажгли и осужденные сами разожгли свой смертельный огонь.

Польский король, узнав об этой казни, был просто взбешен решением львовских судей, но изменить что-либо уже было поздно, и он лишь приказал выплатить армянскому сообществу денежную компенсацию. Как следует из одних исторических источников – армяне отказались взять деньги, а другие исторические источники утверждают, что город так ничего им и не выплатил.

Эта история могла бы вдохновить современных шекспиров на написание поэмы, пьесы или оперы. Но, увы, до сих пор об этой истории у современных творцов – ни строчки.

 История местных Ромео и Джульетты

- Следующая львовская история любви по своему драматизму,-  рассказывает Илько Лемко, - ничем не уступает шекспировским «Ромео и Джульетте». А дело было так:

молодой итальянец Микелини с далекого Крита привез во Львов большую партию вина, часть которого продал украинскому купцу.

Во время выгодной сделки, в купеческом доме, итальянец увидел дочь купца Пелагею, в которую тут же безоглядно влюбился. Чувства молодого человека к девушке были настолько сильными, что итальянец решил остаться во Львове навсегда, тем более, что и купеческая дочь ответила Микелини взаимностью.

Шел 1594 год, год, когда во Львов пришла большая беда – эпидемия чумы, которая уже скосила пол-Европы. Пелагея заразилась чумой и тоже слегла без надежды на выздоровление.

Согласно строгому предписанию, еще живых «чумных» больных отпевали в церкви и вывозили за город. Приближаться к ним было крайне опасно, даже нотариусы предсмертные завещания со слов больных писали под их окнами, на большом расстоянии. Но Микелини не бросил свою возлюбленную, он ухаживал за ней, как мог, утешал ее, хотя прекрасно сознавал, чем это может для него закончиться.

Конечно же, итальянец мог уехать и бросить больную девушку, чтоб не подвергать свою жизнь смертельной опасности, но он остался преданным ей и своей любви. Ведь жизнь без возлюбленной не имела больше для него никакого смысла. Пелагея вскоре умерла и ее, как православную верующую, схоронили на кладбище возле церкви Благовещенья, которое находилось на теперешней улице Городоцкой. Через несколько дней скончался и Микелини.

Умирая, он просил похоронить его в костеле Святого Станислава, потому что был католиком (а костел в то время стоял между улицами Тиктора и Фурманской). На двух могилах итальянец приказал поставить одинаковые надгробные плиты, на которых выбито на камне по два сердца, соединенных ветвью лавра. А вскоре внизу сделали надпись, для которой взяли слова из стихотворения львовского поэта Шимона Шимоновича: «Що любов сполучить, і смерть не розлучить».

Давно уже нет во Львове ни церкви Благовещенья, ни костела Святого Станислава. Более, чем два столетия назад, они были разобраны по приказу австрийских властей, ведь город разрастался и требовал новых построек. Но, наверное, где-то здесь и сегодня витают над его старинными куполами и камяницами души украинки и ее возлюбленного, напоминая нам еще и еще раз, что смерть не в силе разлучить тех, кого соединила любовь.

 Фаворитка короля

По словам знатока львовских романтических историй, известного писателя Илька Лемка, среди них, конечно же, есть истории о любви с первого взгляда. Вот одна из них.

В ХVII веке в доме на площади Рынок, 30 жила Ядвижка Лушковская, дочка обедневшего купца. В 1634 году приехал во Львов польский король Владислав Четвертый. Проезжая площадью Рынок, он случайно увидел в окне Ядвижку, которая приветствовала монарха из окна своего дома. Один взгляд на Ядвижку - и сердце короля навсегда пронзили стрелы Амура. Король настолько увлекся львовской красавицей, что забрал ее в свой дворец в Варшаве, вызвав тем самым возмущение высшей польской знати. Папский нунций и архиепископ считали, что Ядвига просто околдовала короля, и пытались всеми возможными средствами искоренить это чувство, но не помогла ни святая вода, ни аскетизм. И тогда решено было женить Владислава. Недаром же поется в песне: «Но что ни говори, жениться по любви не может ни один, ни один король!»

Несмотря на то, что польский король обвенчался с австрийской принцессой Цицилией Ренатой, девушкой очень серьезной и набожной, и даже на то, что Ядвижку новая королева переселила в другой дворец, это не остановило влюбленного монарха и он все равно навещал свою любимую, не в силах справиться со своим чувством к львовянке. Таким образом, и эти предупредительные меры королевского двора не дали никакого эффекта. Тогда Ядвижку выдали замуж за шляхтича, который владел богатыми поместьями в Литве. И именно в этих местах была чудеснейшая охота. А король был страстным охотником. И кто же мог запретить королю приезжать охотиться в такие благодатные места? Он начал бывать здесь и жить, не выезжая из этих мест по нескольку месяцев.

Прошли годы, Владислав Четвертый овдовел, женился второй раз, но своей любви так и не оставил. Он умер на руках у своей возлюбленной Ядвижки весной 1648 года, а она осталась одна, окруженная всеобщей ненавистью. О дальнейшей ее судьбе сведений нет.

 «А видиш, Левицький, що любов може!»

В начале ХХ века улицами Львова гуляла такая себе сентиментальная песенка, припев которой начинался словами: «А видиш, Левицький, що любов може!». Сюжетом для создания этой песенки, по словам писателя, стал реальный трагический случай. В здании университета «Львовская политехника» на нынешней улице Князя Романа почти два столетия назад, в бывшем монастыре кармелитов была организована тюрьма. Как подтверждает этот факт мемориальная доска на здании, здесь в 1877-1878 годах отбывал наказание Великий Каменяр – Иван Франко.

А в 1912 году в одной из ее камер ожидал смертного вердикта львовский адвокат, директор Банка Гандлевого Станислав Левицкий, являющийся представителем тогдашней львовской «золотой молодежи» и известным спортсменом-велосипедистом. Станислава Левицкого осудили на смерть из-за убийства на почве ревности к своей замужней любовнице, актрисе Львовской оперы Янине Огинской-Шендерович.

Отец Левицкого – один из самых богатых торговцев Львова – что только не предпринимал, чтобы вытащить сына из тюрьмы: даже пытался получить вывод врачебной комиссии о том, что сын - недееспособный, но не помогли ни деньги, ни связи.

Тогда безутешный ревнивец решил не ждать смерти от рук палача и выпил яд, который ему тайно передали в камеру... «А видиш, Левицький, що любов може…»

 Любовных легенд в древнем Львове хватит еще не на одну книгу. С некоторыми из них мы познакомились благодаря кропотливому труду львовского писателя Илька Лемка.

Фото из архива «КП» и с сайта dr­-sushnjak.livejournal.com.